Памяти Паолы
«Скажи мне, кудесник, любимец богов…»
именно этой фразой из «Песни о вещем Олеге» Паолочка очень часто начинала наш с ней разговор.
Знакомы мы были недолго - лет пятнадцать, но все эти годы я была безумно благодарна судьбе за то, что она свела меня с этой удивительной женщиной. Я не была ее студенткой. Я вообще не имела и не имею никакого отношения к высокому искусству, кроме как обывательского. Для тех, кто будет читать мои воспоминания, хочу пояснить – я умею видеть будущее. Хорошо ли, плохо ли - решать не мне, а тем, кто ежедневно приходит ко мне на прием вот уже тридцать лет.
Вот и Паолочка однажды набрала мой номер телефона - его ей дала одна крайне пренеприятнейшая особа. Поразительная вещь - сплетение судеб двух или более людей. Мы с Паолой жили рядом друг с другом, ходили одними дорогами, бывали в одних и тех же местах, а для нашей встречи потребовался проводник, проживающий аж в Америке. И встреча состоялась. Пусть позже, чем могла. Пусть только на пятнадцать, а не более лет, - но состоялась.
Сказать, что мы понравились друг другу, значит соврать. Я не понравилась ей, потому что сказала не то, что хотелось услышать этой женщине. Мне же она не понравилась по другим причинам. И прежде всего из-за своей манеры говорить, не привычной для меня на тот момент времени. Не имея опыта общения с такими людьми, она - Паолочка, будучи таинственной в своей открытости, вызвала у меня раздражение. Выпроводив её из своего дома, я, облегченно вздохнув, забыла о ней, но спустя пару месяцев она позвонила мне и (в свойственной только ей манере) пригласила к себе в гости. Даже не знаю почему, я согласилась и пришла в её дом. С того дня началась наша дружба.
Паола была не просто кладезем знаний - она была мистической женщиной. Женщиной без возраста. Уверена, сей факт подтвердят все, кто так или иначе был с ней связан.
В моей жизни Паолочка сыграла огромную роль. Войдя в нее, она уже через несколько месяцев полностью перевернула ее, заставив меня посмотреть на многие вещи другими глазами. Она стала для меня близким и любимым человечком, как и ее дочь Маша.
Паолочка была трудягой. Ее маленькая головка умещала колоссальный объем информации и знаний не только по искусству, но и психологии, философии, метафизике и массе других предметов. Как-то раз я сравнила ее с Александрийской библиотекой, на что она очень серьезно ответила: «Мне нравится такое сравнение. Я, конечно, в молодости глазки строила многим, но вместо того, чтобы бегать на свидания, просиживала стулья в библиотеках».
Через свои книги, лекции, да и просто беседы, Паола вкладывала в людей не только знания - она прививала чувство красоты, стараясь достучаться до души, очищая её от накопившейся серости.
Помнится, как она попробовала пробудить во мне интерес к живописи. И хотя я сразу объяснила, что смотрю на картины с позиции «нравится - не нравится», она все равно решила потратить на меня свое время. Три недели подряд я ежедневно приезжала к ней домой, и начиналась двухчасовая беседа, название для которой «Доярка познает физику элементарных частиц» подходит лучше всего. Я боролась со сном, делая вид, что мне безумно интересно, а Паолочка мужественно сражалась с моим невежеством, рассказывая о великих художниках, объясняя, чем один стиль отличается от другого и какой смысл тот или иной художник вложил в свои творения. Поверьте, в моей голове царил настоящий хаос. Рафаэль, Моне, Куинжи, Боттичели, Рубенс, Гоген, Веласкес… Боже, как я от всего этого была далека… В какой-то момент времени я сказала: «Довольно!». Мне было стыдно, что она тратит на меня свое драгоценное время. Но Паола не была бы Паолой, если бы не предприняла еще одну попытку. Заманив меня шоколадными конфетами, она (под разговоры «о том о сём») показала мне две картины грузинской художницы (простите что не называю имя – не помню), рисующей, с моей точки зрения, чуть лучше пятилетнего ребенка. И я, жуя очередную конфету, имела глупость открыть свой рот и честно об этом сказать… Лучше бы я промолчала… Над моей головой разразилась настоящая буря. Нет! Это был торнадо, уносивший мои шоколадные конфеты очень далеко. В Паолиной квартире не летала только что мебель. Вжав голову в плечи, я покорно выслушала о себе все, что только можно было услышать. Правда, после этого мои мучения по познанию прекрасного закончились, но начались другие. Не обращая внимания на мои два высших образования, Паолочка решила выяснить уровень моих знаний и, устроив «допрос с пристрастием», обрушила на меня критическую массу (вероятно, это была месть за грузинскую художницу), после чего начала говорить. И, надо сказать, говорила несколько месяцев. Это был симбиоз лекций по психологии, философии, истории религии и метафизике. Но какие это были лекции! Я, затаив дыхание, буквально впитывала их в себя. Многие вещи, о которых рассказывала Паолочка, я не слышала даже от именитых профессоров.
Она любила читать по телефону свои еще «сырые» книги. Вы спросите: для чего? И ответ будет очень простым: для самой себя. Она не раз признавалась, что пишет не так интересно, как говорит. И это была правда. Этой великой женщине нужен был слушатель, чтобы понять, где и в каком месте поменять местами слова или вставить другую фразу. Ей нужно было слышать свой собственный голос, зная, что на другом конце провода есть кто-то, кто слушает. И я это прекрасно понимала. Поставив телефон на громкую связь, я слушала ее бормотанье, занимаясь своими делами.
У нее была своеобразная манера шутить. Подобно Фаине Раневской:
«Обычно, когда я звоню директору Третьяковки, я говорю: «Вам звонит ваш экспонат» (в Третьяковке висит портрет Паолы)»;
«Я трусиха. Во мне сидят Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф и подрагивают своими поросячьими хвостиками»;
«Посмотри на меня. Я же настоящая Черепаха Тортилла» (лично в моих глазах она была красоткой);
«Мариночка сделала мне прогноз (речь идет об астрологическом прогнозе) и сказала, что через десять лет у меня все будет так хорошо, так хорошо! А что хорошо? Я, может быть, в это время буду вести задушевные беседы с ангелами».
Паолочка была мистической женщиной. Она верила в судьбу, потусторонние силы, в реинкарнацию, в жизнь после смерти. Мы часто говорили с ней о том, что есть там - в Зазеркалье. Её безумно интересовала эта тема. Особенно после поездки в Грецию, куда она летала в 2004 году. Где-то на второй день своего пребывания в Афинах, ближе к вечеру, Паола спустилась в ресторан гостиницы. Было душно, у нее сильно закружилась голова и она потеряла сознание. Это потом врачи скажут ей, что она пережила клиническую смерть. А пока, находясь между небом и землей, Паолочка увидела вход в Зазеркалье: «Я попала в туннель. Настоящий, широкий. Иду я по этому туннелю среди толпы и разглядываю всех. И тут замечаю, что у тех, кто идет передо мной грязь на спинах: у кого-то больше, у кого-то меньше. И при этом я знаю, что и на моей спине тоже грязь имеется. Только на самом деле это не грязь - это наши грехи. Потом впереди показался свет. И когда до него осталось сделать несколько шагов, из стены высунулась огромная рука, схватила меня за шиворот и со словами: «Рано еще. Куда собралась?» вырвала из этой толпы. Я даже испугаться не успела. Только пожалела, что мне не дали посмотреть, что там, с другой стороны. И все. Открываю глаза, а вокруг меня врачи суетятся».
После этого случая Паола попросила ее покрестить, так как не знала, крестили ли ее в детстве. Я очень удивилась этой просьбе, но отвезла Паолу в маленькую церквушку «Живоначальной Троицы» на Воробьевых Горах, где она совершила таинство крещения.
Ей снились потрясающие сны. Она их записывала. Кстати, к Паолочке во снах частенько наведывался Тарковский. Он всегда предупреждал её о плохих событиях.
Хочу вспомнить об очень важных (на мой взгляд) снах, приснившихся ей за пару-тройку лет до смерти.
Первый сон: «Еду я на поезде. Он останавливается посреди поля, а по нему ходит целое стадо коров: упитанные, красивые, пятнистые. Мычат, траву едят. Я стою в вагоне и любуюсь ими. И мне кто-то говорит: «Попей молочка, тебе скоро много сил понадобится». Тут поезд трогается, а я думаю: «Мне же велели молочка попить». И я быстро выпрыгиваю из вагона». Спустя месяц на Паолу посыпались предложения написать книги, выступить с лекциями. Для неё это был приличный объем работы.
Второй сон: «Автобус, в нем куча народа. Мне очень неуютно. Такое впечатление, что это не мой автобус и мне нужно срочно из него выйти. И тут остановка. Я людей расталкиваю, из автобуса выскакиваю, а меня на остановке мужчина ждет. Улыбается и говорит: «Что-то ты долго ехала». Он ведет меня в какой-то дом. А в том доме две комнаты. В одной висят платья. Много-много. Я выбираю для себя красивое, белоснежное, а к нему золотой поясок. И вся такая нарядная перед зеркалом кручусь – себя разглядываю. И мне так нравится! А тот человек, что меня встретил, говорит: «Платье ты себе хорошее выбрала, теперь тебя можно и людям показывать. Осталось стол выбрать. За который сядешь - там и работать будешь». Я смотрю, а во второй комнате несколько письменных столов стоят. Красивые, старинные, резные. Я хожу между ними, трогаю, не знаю какой выбрать. Мне два понравились. Один большой. Второй поменьше, но весь в узорах. И я решила: возьму поменьше. Надо быть скромнее, а то и платье подарили, и стол дают. И сажусь за маленький стол, рукой его глажу. На этом и проснулась» . Через пару месяцев канал «Культура» предложил Паоле записать цикл лекций «Мост через бездну».
Она и до этого много работала, но теперь случился настоящий завал: лекции, встречи, записи, книги… Времени катастрофически не хватало. Последние ее полгода мы общались редко, а если и созванивались, то разговор длился от силы пять минут и сводился к банальному :«Что новенького? Как самочувствие?». Паола жаловалась, что дико устала, плохо спит. Но новый виток жизни её завораживал: новые люди, новые впечатления, новые горизонты. Я советовала ей сбавить обороты, но она не слышала меня.
Паола очень боялась 2013 год и говорила, что это будет самый страшный год в ее жизни, и что она потеряет все. Я просила ее заняться здоровьем. Она обещала, но насыщенность рабочих будней не давала возможности этого сделать. Незадолго до прихода 2013 года она несколько раз спрашивала, сколько ей осталось? Словно чувствовала. Говорила, что боится не успеть написать «Прощай, Садовое кольцо». И не успела…
За месяц до смерти она увидала два страшных сна. Сначала ей приснилась женщина, лицо которой полностью было закрыто черной вуалью. Она подошла к Паолочке и, не говоря ни слова, со всей силы ударила ее осколком зеркала прямо в живот. Боль была такой силы, что Паола от нее проснулась. Спустя несколько дней она увидала во сне абсолютно голое дерево. Без листьев…
Милый, дорогой мой человечек, Паола Дмитриевна! Мне будет не хватать вашего тепла, вашего голоса, вашей энергии и ваших знаний. Видимо, там - наверху, решили, что вы больше нужны тем, кто ведет «задушевные разговоры с ангелами». Я вас очень люблю… и желаю, особенно сейчас, наводить Мосты через Бездну…
Москва, 2013 год
Ясновидящая Алёна Некрасова (Nick Alnek)